Благотворительность изнутри: как работают фонды, куда идут 20% и как отличить мошенников?

Отвечают сами благотворители

Сегодня, 29 ноября, отмечается #ЩедрыйВторник —глобальное движение, инициатива, объединяющая украинцев вокруг добрых дел. Этот день отмечается в более чем 100 странах мира, а его родина – США. Цель Щедрого Вторника – развивать культуру благотворительности и наглядно показывать, что делать добрые дела легко и классно. #ЩедрыйВторник — это об единении и участии людей, организаций, бизнеса, школ.

Интерес к теме благотворительности сегодня беспрецедентно высок и близок каждому украинцу: мы ежедневно донатим на нужды ВСУ, на помощь беженцам и переселенцам, женщинам и детям, пожилым людям, животным и не только.  Наши ленты и stories в соцсетях – сплошные сборы на то или иное.

Разумеется, в желании помочь мы стремимся к тому, чтобы наши деньги попали в надежные руки, ведь хватает, к сожалению, и случаев незаконных махинаций. Закономерно возникают вопросы: как работают фонды,  платят ли там заработные платы и как отличить мошенников от настоящих благотворителей?

Мы решили, что на эти и другие вопросы лучше всех ответят сами благотворители, поэтому расспросили у них, как все работает в некоммерческой сфере. Своими мнениями и опытом с INSIDER.UA поделились специалисты нескольких украинских благотворительных фондов разных направлений деятельности, давно себя зарекомендовавших:

Zagoriy Foundation
фонд, который развивает культуру благотворительности и поддерживает некоммерческий сектор в Украине

БО «Перспектива 21.3»
организация, защищающая интересы людей с нарушениями интеллектуального развития

БФ «Рідні»
миссией которых является преодоление сиротства и развитие института семьи

БФ «Життєлюб»
фонд, поддерживающий пожилых людей

Почему, на ваш взгляд, люди выражают недоверие к благотворительным фондам? По данным исследования «Благотворительность глазами украинцев», еще в 2021 году доверие к БФ было посредственным. И хотя в 2022-м этот показатель значительно вырос, доверие к волонтерским объединениям все еще выше. Нельзя отрицать, что действительно есть немало ненадежных организаций.

Евгения Мазуренко, СЕО Zagoriy Foundation: Доверие к благотворительности в Украине — это очень хрупкий механизм, который постоянно нужно укреплять. В противовес этому любой скандал  или мошенничество отбрасывает благотворительный сектор назад и строит неправильные стереотипы вокруг организаций. Да, раньше были скандалы, связанные с благотворительными фондами: создание фиктивных институций, организаций под выборы и тому подобное. Это создало стигму, что фонды работают нечестно. На мой взгляд, если бы украинцы больше знали о работе фондов и их проверке, формировать доверие было бы легче.

«Доверие к благотворительности в Украине — это очень хрупкий механизм, который постоянно нужно укреплять»

Но это также проблема того, что украинская культура благотворительности в процессе становления, мы только строим устойчивую работу, перед нами еще много вызовов. Нельзя сравнивать наш опыт с опытом США, где культура дарения сформировалась гораздо раньше.

Марьяна Романяк, руководительница благотворительного Фонда «Рідні»: Недоверие к благотворительным фондам базируется на риторике об «отмывании денег», со всеми связанными стереотипами. Однако сейчас рынок благотворительности сильно изменился. Доверие населения увеличилось, а там, где есть доверие, сразу появляются люди, желающие использовать это доверие. Таких мошенников начали задерживать соответствующие органы, однако новости по этой теме сразу порождают дополнительный страх относительно ненадлежащего использования средств всеми фондами. Но есть выход: проверять на прозрачность организации, которым помогаешь.

Волонтеры, по сравнению с фондами, пользуются большим доверием, хотя любые поступления на личные счета волонтеров — конфиденциальная информация, которую нельзя получить по запросу извне. Доверие и репутация без отчетности не работают. Более прозрачная система работы с благотворительностью — через юридические лица, а фонды как раз таковыми и являются.

Ольга Соколова, менеджер по коммуникациям и фандрейзингу организации «Перспектива 21.3»: Определенное время часть фондов в нашей стране была действительно инструментом для незаконных схем, это накладывает свой отпечаток. И, как мы знаем, стереотипы формируются быстро и легко, а разрушаются долго и нудно. Проверка фонда – это усилия, поэтому легче по инерции сказать, что ты не доверяешь, чем пойти и проверить, как работает фонд.

К сожалению, коррупционная история в нашей стране еще не перестала существовать, и мы видим ее последствия. Из-за нехватки качественного взаимодействия между фондами и донорами и отсутствия прозрачности очень легко переложить опыт прошлого сегодня на всех: «Не могу проверить — отмывают деньги».

Тина Михайловская, основательница фонда «Жизнелюб»: Мошенники, недобросовестные подрядчики и плохой сервис есть абсолютно всюду. В любой сфере, включая, например, банковский сектор и религиозные общины. Сегодня, когда вся информация есть в публичном доступе, каждый донор, меценат и волонтер должен формировать собственное отношение к тому или иному фонду.

«Маркеры репутации: отчетность, публичность, отзывы волонтеров и реципиентов, возможность лично увидеть проект изнутри, став его участником эпизодически или постоянно»

В нашей стране культура благотворительности только формируется, это нормальный этап ее роста и развития: первичное недоверие, потому что «где-то услышал». Когда начинаешь спрашивать: «Какой именно фонд? Что именно отмыл и как это обнаружено? — внятного ответа нет. С течением времени и развитием культуры благотворительности этот стереотип потеряет свое влияние и перестанет формировать общественное мнение.

По вашему мнению, фонды, основанные знаменитостями, более эффективно собирают средства? Вызывают большее доверие?

Евгения Мазуренко: Охваты в социальных сетях будут точно выше, но распространение информации и действие со стороны аудитории — это не одно и то же, первое не гарантирует второе. Я считаю, что популярность и большая аудитория — это, без сомнения, преимущество, но ею тоже нужно уметь правильно воспользоваться.

Ольга Соколова: С нашей, достаточно критической, точки зрения, на первый взгляд – да. Они могут быстро собрать средства, но вопрос – эффективно и системно ли? Люди любят селебрити, но сейчас начинает активно работать институт репутации и не каждая звезда может справиться с рисками, поэтому такой фонд, если он использует только личный бренд знаменитости, может столкнуться с кризисом сбора средств из-за скандала, например.

«Маленькие фонды, если они ведут постоянную и качественную коммуникацию, могут быть эффективнее в сборе средств, чем «звездные»

Мы видим из практики, что даже маленькие фонды, если они ведут постоянную и качественную коммуникацию, могут быть эффективнее в сборе средств, чем «звездные». Но надо признать, что момент доверия к звездам есть, ведь есть иллюзия, что ты знаешь этого человека и скорее отдашь деньги ему, чем условному ноунейму.

Марьяна Романяк: Блогеры и медийные лица действительно эффективнее собирают средства, но исключительно из-за охвата аудитории и временного доверия. Аудитория, долго следящая и ежедневно уделяющая время на созерцание жизни инфлюенсера, охотно соглашается на все его инициативы, но долгосрочен ли такой кредит доверия? И каковы гарантии того, что энтузиазм лидера мнений будет длиться долго? Следует четко понимать, каковы плоды работы и какое дальнейшее развитие благотворительной деятельности таких инфлюенсеров. Наибольшее доверие должны вызывать именно результаты и проекты фонда, его команда.

Тина Михайловская: Если публичная персона приняла решение заниматься системной благотворительностью, не создавая проект-однодневку, публичность – это классный стартовый капитал, который ускоряет все процессы и открывает много дверей. Если репутация публичного лица имеет высокий кредит доверия, скорость развития будет еще выше, что повлияет на все процессы деятельности фонда.

Многие думают: как помогут мои 1-10-50-100 грн, какой смысл в таком мизерном взносе? И не делают его. Действительно ли это так и имеют вес лишь большие суммы?

Евгения Мазуренко: Однозначно, нет. Каждый благотворительный вклад имеет значение. Это уже доказал не один сбор во время войны. К тому же сейчас есть организации, которые призывают именно к маленьким донейтам, но регулярным. К примеру, проект «Франка на фронт» предлагает каждый день отдавать всего лишь 20 грн на благотворительность и тем самым закрывать собрание любых масштабов, ведь в долгосрочной перспективе важна системность, а не сумма.

Ольга Соколова: В построении нашей фандрейзинговой стратегии мы руководствовались простой математикой и ставили своей целью иметь 2000 человек со всей Украины, которые ежемесячно смогут донести нам по 100 гривен. В случае достижения этой цели, мы сможем полностью закрыт бюджет на год для работы нашего Центра социальной и трудовой адаптации.

Средний чек наших фандрейзинговых кампаний – 250 гривен. За период с мая 2021 по август 2021-го мы смогли собрать 600 тысяч гривен, включая разовые донейты и подписки на ежемесячный платеж. У нас было три донора, которые дали нам большие суммы, но для 300 тысяч гривен средний донейт был 150 гривен.

Марьяна Романяк: Волонтерский сбор или донаты на фонды – это аккумулированные средства, они работают только в синергии. Одиночные пять гривен — это всего пять гривен, за которые ничего не купить. А вот пять гривен от ста человек — это пятьсот, и ценность того, что можно приобрести за них, намного выше. К примеру, мы с фондом «Рідні» запустили Patreon. Это работает так, что ты будто задонатишь всего 100 гривен в месяц, но нас таких нас сейчас 10 человек, и их количество растет. А это как минимум 1000 гривен на реализацию наших проектов для благополучия детей.

Тина Михайловская: Сфера благотворительности Европы и США зависит, в основном, от стабильных микровзносов. Что это значит на самом деле? Человек выбирает фонд или проект, который хочет поддержать финансово и оформляет регулярный ежемесячный взнос — своего рода благотворительную подписку, средняя стоимость которой 5-10 долларов. Бюджеты фондов наполняются за счет массовости микротранзакций, и это дает отличный, стабильный результат.

Украинцы сильно обесценивают значимость своих 10-20-50-100 гривен, но зря!

В Украине культура благотворительности на начальном этапе формирования и украинцы очень обесценивают значимость своих 10-20-50-100 гривен, но зря! Маленький, но стабильный вклад в благотворительный проект – классная инвестиция в большие изменения нашего будущего.

Те самые 20%, которые благотворительные фонды тратят на административные расходы: разложите, пожалуйста, «по полкам», как и почему это устроено?

Евгения Мазуренко: Некоммерческие организации имеют право тратить до 20% поступлений на административные расходы. Это те средства, которые помогают фонду работать. Следует помнить, что команды организаций в основном работают full-time, как бизнес-сфера или государственный сектор. Совершенно логично, что люди получают зарплату за свое время, знания и опыт.

Деятельность фондов и организаций – это не дополнительный проект в свободное время, для большинства это полноценная работа, которая, конечно же, должна оплачиваться. Также к административным расходам относятся аренда помещений – офисов или складов, закупка канцелярии и тому подобное.

Ольга Бокало, главный бухгалтер благотворительного Фонда «Рідні»: Многих действительно удивляет то, что благотворительные фонды имеют право использовать 20% бюджета на административные расходы. Важно понимать, что фонд — это не одноразовая акция, это системная работа профессиональной команды для качественных изменений в обществе. В нашем фонде работают эксперты в своей сфере, обучающиеся для улучшения своих знаний и применения их в проектах фонда. Конечно, каждый человек, ежедневно качественно выполняющий свою работу, должен получать заработную плату.

«Фонд — это не разовая акция, это системная работа профессиональной команды для качественных изменений в обществе»

Тина Михайловская: Давайте разберемся, что является ресурсом, из которого формируются те самые 20%. Этим ресурсом являются привлеченные на благотворительные нужды деньги. Бытует мнение, что фонды привлекают многомиллионные контракты и на счета благотворительных организаций деньги текут рекой. На самом деле, фонды часто привлекают ресурсы не в деньгах.

Продуктовые наборы, средства гигиены, медикаменты, образовательные программы, программы трудоустройства – все это привлекается как продукция. Менеджеры ведут коммуникацию с брендом, чтобы получить 10 тонн какого-нибудь полезного товара, фонд оплачивает логистику, хранение, распределение. Это хороший, эффективный кейс помощи, но это не деньги на счет. Как из этого выделить 20% на прямые административные расходы? Никак.

Теперь что до 20%. Согласно законодательству о благотворительности, 20% на административные расходы можно тратить только в случае донатов, которые не были адресными. То есть если человек отправил анонимный донат в фонд и не указал его целевое назначение – 20% могут быть использованы для админзатрат. Если целевое назначение указано – нет.

Согласно законодательству о благотворительности, 20% на административные расходы можно тратить только в случае донатов, которые не были адресными.

Контракты с крупными донорами сразу формируются и обсуждаются с учетом 20% админзатрат. Эта сумма не вычитается из общей суммы контрактов, а начисляется сверху. То есть, если сумма проекта 100 000 гривен, то с учетом согласованного процента админзатрат, финальная цифра контракта будет выглядеть как 120 000 гривен.

Теперь предлагаю подсчитать. К примеру, за год какому-то фонду удалось привлечь нецелевые средства на сумму 10 миллионов гривен. 20% – это 2 миллиона. Делим на 12 месяцев и получаем сумму в 166 000 гривен, из которой нужно выплатить зарплаты 10-12 сотрудникам – юрист, бухгалтер, водитель, фандрейзер, несколько менеджеров, менеджер по коммуникациям и так далее, а также оплатить аренду офиса, коммунальные расходы, аренду склада, топливо, рекламу адресных сборов и не только. При этом, чтобы привлечь 10 миллионов в деньгах, нужно очень много и удачно работать в этой сфере, где отказов гораздо больше, чем реальных результатов.

Читать также

Наоми Кэмпбелл на пять лет запретили заниматься благотворительностью

Сколько в среднем составляет заработная плата рабочих фонда – от директора до обычного работника?

Евгения Мазуренко: На мой взгляд, некоммерческие организации должны стремиться к конкурентоспособным заработным платам. Да, общие ценности и желание становиться change-makers стоят в основе решения идти работать в благотворительность, но каждый из нас хочет достойной оплаты своего труда. Заработная плата зависит от опыта сотрудника, должности, его обязанностей. Мы стремимся держать уровень зарплат, соответствующий рынку, чтобы у людей была полноценная мотивация вкладывать свои ресурсы в работу, выполнять ее качественно и постоянно. Это также помогает избежать «потока кадров».

Как руководительница, я всегда настаиваю, чтобы моя команда отдыхала на выходных, ходила в отпуск и имела свою личную жизнь вне работы. Ведь только так можно избежать выгорания.

Занятость команды – full-time: с понедельника по пятницу с 10 до 19 мы на работе. Мы всегда рады, если наша команда стремится учиться и усовершенствовать свои знания. Вопросы дополнительных курсов или обучающих программ мы обсуждаем с каждым индивидуально. Как руководительница, я всегда настаиваю, чтобы моя команда отдыхала на выходных, ходила в отпуск и имела свою личную жизнь вне работы. Ведь только так можно избежать выгорания и иметь ресурсы для эффективной работы. В благотворительной сфере это критически важно.

Ольга Бокало: В среднем, фонд оплаты труда у нас составляет 10% от всех расходов. Зарплата среднерыночная в данной сфере. Относительно других важных расходов, которые могут ложиться на бюджет фонда – это командировки, обучение команды, юридические и аудиторские услуги, нотариальные услуги и обязательные платежи в бюджет. Всё это способствует качественной и системной работе команды.

Тина Михайловская: Все сотрудники фонда получают абсолютно рыночные зарплаты. Мы любим профессионалов, привлекаем лучших специалистов и не считаем, что работа в секторе системной благотворительности должна походить на монашеское подвижничество, когда люди светятся от доброты и питаются солнечным светом. Нет, любой системный результат – результат работы команды профессионалов.

Мы не считаем, что работа в секторе системной благотворительности должна походить на монашеское подвижничество, когда люди светятся от доброты и питаются солнечным светом.

Однако стоимость этой команды выше, чем 20% на административные расходы. Поэтому мы закрываем вопросы админзатрат благодаря поддержке прогрессивных меценатов, наших единомышленников, которые идут нам на встречу, предоставляя пожертвования услугами – например, арендой. Также есть волонтеры, которые помогают фонду добровольно, то есть, не получая зарплаты.

Какие именно профессионалы обычно задействованы в работе фонда?

Евгения Мазуренко: В благотворительности такой же принцип, как и в бизнесе: специалисты зависят от фокуса деятельности и масштабов организации. По моему опыту, важно иметь в команде менеджера проектов, финансового и коммуникационного менеджера. Это некая «минимальная база», с которой уже можно разрастаться. Отмечаю, что это критический минимум, я считаю, что для качественной работы необходимы программный менеджер, SMM-специалист, менеджер по партнерствам. Также можно найти консультанта или специалиста по аутсорсу. Например, часто нужна консультация юриста, так что, если организация еще небольшая, можно брать отдельные консультации.

Зоя Жерельникова, PR-менеджерка Zagoriy Foundation: Все зависит от специфики работы фонда. К примеру, если организация собирает средства (занимается фандрейзингом) — важно иметь фандрейзера, специалиста, имеющего соответствующий опыт работы. От направлений работы зависят требования к команде. Но, по-моему, пример Евгении с бизнесом очень точен: каждая организация индивидуальна, поэтому и команды всегда разные.

«От направлений работы зависят запросы по команде. Каждая организация индивидуальна, поэтому и команды разные»

 

Ольга Соколова: О «минимальной базе» выше уже сказали, также для коммуникационных активностей важна поддержка дизайнера. В нашем случае (БФ «Перспектива 21.3») у нас есть команда учителей и социальных работников, методистка и мечтаем только о собственном психологе!

Марьяна Романяк: Руководитель фонда может называться по-разному: «президент» или более бизнес-название «CEO». Back office всегда состоит из бухгалтера, юриста, финансиста. Некоторые фонды пользуются услугами бухгалтеров out-source, однако, учитывая специфику благотворительной сферы, мы бы не советовали такой подход. Штатные юрист и финансист являются плюсом. Но есть фонды, которые не имеют таких должностей и частично замещают специалистов за счет pro-bono партнерства с соответствующими специалистами.

Также специалисты по PR и коммуникациям считаются бэк-офисом организации, ведь привлечены ко всем проектам и всем аспектам деятельности фонда. Они важны в процессе работы, ведь благодаря правильной коммуникации фонды могут увеличивать уровень доверия к себе, коммуницируя о своей деятельности, публикуя отчетность. Это, со своей стороны, позволяет привлечь партнеров и благотворителей для поддержки деятельности.

«Проектные менеджеры — основная движущая сила благотворительной организации, они являются фактическими «руками» реализации проектов»

Важная составляющая устойчивой деятельности фонда – менеджер по фандрейзингу. Он присутствует в фондах, не имеющих постоянных партнеров, но готовых к эффективному расширению штата работников для привлечения дополнительных средств. Проектные менеджеры – основная движущая сила благотворительной организации, они являются фактическими «руками» реализации проектов.

Тина Михайловская: Сейчас штат «Жизнелюба» – 25 человек. За время войны программы фонда выросли в 10 раз, мы ввели национальные проекты, открыли хабы в Запорожье и Харькове, запустили большой гуманитарный хаб в Киеве. Этот стремительный рост лег на плечи команды, которая сейчас работает сверхурочно. Расширить ее мы не можем, но я очень благодарна своим людям за то, что «вывозят» этот огромный объем работы!

Как рядовому украинцу убедиться в благонадежности и честности определенного фонда, ваши советы?

Зоя Жерельникова: Предоставим короткий чек-лист:

• Проверить, зарегистрирована ли организация. Каждый фонд должен быть официально зарегистрирован, найти эту информацию можно на сервисе YouControl. Также там указан владелец;
• Проверьте сайт Фонда. Корректный адрес сайта, есть ли информация о предыдущей деятельности, указаны ли официальные реквизиты для платежей, есть ли контактные данные и информация о команде/учредителях;
• Проверьте социальные сети организации. Как давно ведутся, есть похожие страницы, есть ли контактная информация, отчитывается ли организация;
• Реагирует ли организация на ваши запросы? Не стесняйтесь написать, задать вопросы по отчетности и использованию средств.

Любовь Матвейченко, советница по юридическим вопросам благотворительного Фонда «Родни»: Прежде всего необходимо проверить сайт и социальные сети благотворительных фондов. В первую очередь, вас должна заинтересовать информация об отчетности и уставных документах таких фондов. Преимущественно, фонды предоставляют свою годовую отчетность, где вы найдете информацию о реализованных проектах, результатах деятельности, финансовой отчетности, ключевых лицах организации. Кроме этого, почитайте на сайте об истории, узнайте, как долго работает фонд, какие проекты он реализует.

Посмотрите, кто является партнером фонда. Дополнительным плюсом будет, если учредители, директор или работники фонда – медийные личности, не скрывают свою вовлеченность в работу фонда и активно коммуницируют о нем. И обязательно проверьте, не является ли организация клоном более известного фонда, соответствует ли полностью наименование такой организации наименованию организации, которую вы проверяете.