«Мы, прежде всего, украинцы, а потом все остальное»: Елена Зеленская дала первое интервью с начала войны
Ответы на вопросы, которые беспокоят сейчас каждого украинца, на страницах мировых изданий Vogue
Первая леди Украины Елена Зеленская впервые с начала полномасштабного вторжения россии на территорию Украины дала интервью мировым изданиям Vogue, в котором рассказала о личных чувствах, гражданском достоинстве и воле украинского общества к победе.
Мы собрали самые главные тезисы из этого разговора.
Про утро 24 февраля
«Я хорошо помню начало. В преддверии был обычный рабочий день и вечер. Дети вернулись из школы, будничные домашние заботы, подготовка к следующему учебному дню… Да, мы все последние недели жили в напряжении, повсюду говорили о возможном вторжении. Но до конца не верилось, что такое может произойти. В ХХІ веке? В современном мире?.. Я очнулась от странных глухих звуков. Где-то между четырьмя и пятью утра. Не сразу даже поняла, что это взрывы… Мужа рядом в постели не было. Я встала и увидела его: он был уже одет, в костюме, как обычно (это в последний раз он надел костюм и белую рубашку, с тех пор всегда в «военке»). «Началось», – все, что он сказал. Паники не было. Растерянность разве что. «Что нам с детьми делать?» «Ждите, я сообщу. На всякий случай соберите вещи первой необходимости и документы». И он отправился из дома».
О личных и гражданских чувствах
«Знаете, война мгновенно соединила личное и гражданское. И в этом, видимо, была роковая ошибка напавшего на нас тирана. Мы, прежде всего, украинцы, а потом все остальное. Он хотел расколоть нас, разъединить, спровоцировать внутреннее противостояние, но это невозможно в случае украинцев. Когда кого-то из нас пытают, насилуют, убивают, мы чувствуем, что это пытают, насилуют и убивают нас. Нам не нужна пропаганда, чтобы выявить гражданское сознание. Именно это личное: гнев, боль, которые мы все чувствуем, мгновенно включает гражданское: жажду действовать, сопротивляться агрессии, защищать свою свободу. Каждый это делает как может. Военные с оружием в руках, учителя – обучая детей, а врачи – проводя сложные операции под обстрелами. Все стали волонтерами – артисты, рестораторы, парикмахеры. Я вижу, что это вызывает у наших детей самые глубокие патриотические чувства – не только у моих детей, но и у всех маленьких украинцев. Они вырастут патриотами и защитниками своей Родины».
О преодолении эмоционального напряжения
«На эмоции времени не оставалось. Надо было заботиться о детях, их эмоциональном состоянии в первую очередь. Поэтому я старалась быть уверенной, энергичной, даже улыбалась, объясняя им, почему нужно спускаться в подвал, почему нельзя включать свет. Оптимистично отвечала на вопрос, когда мы увидим папу: «Конечно, скоро». В первые дни я надеялась, что нам можно остаться всем вместе. Но офис президента превратился в военный объект. Президент с командой там и трудятся, и живут. Поэтому нам с детьми было велено переместиться в безопасное место. Если в Украине вообще можно сейчас найти абсолютно безопасное место… С тех пор мы общаемся с Владимиром только по телефону».
О злодеяниях путинского режима
«Россия тогда (как и сейчас) лгала, что целится только по военным объектам. На самом деле, уже 24 февраля россияне убили, например, мирную женщину, диспетчерку газовой службы Светлану из города Чугуев, которая просто выполняла свою работу в родном городе. Это случилось уже в первый день! В последующие дни мы лишились детей – они погибли от обломков снарядов в родных городах и городках. А теперь погибших детей у нас уже больше 200. Для нас красноречивым был каждый преступный случай. Заблокированный, разрушенный Мариуполь – это наша страшная боль. И она продолжается. Мы узнаем об ужасах Киевской области – о том, что оставила там российская армия, отступая. Мир выучил название «Буча» – одного из красивейших еще недавно местечек неподалеку от столицы. Но такие же ужасы можно увидеть в десятках сел и поселков Киевской области. Убитые люди на улицах. Не военные – гражданские! Могилы рядом с детскими площадками. Я не могу это даже описать, потому что лишает дара речи. Но смотреть на это нужно. Надеюсь, теперь не только мы увидели, что несет россия. И это послание она адресует не только нам, поймите! Это ее сигнал миру! Такое может произойти в каждой стране, которая ей не понравится».
Об отказе НАТО закрыть небо над Украиной
«Чтобы украинцы не погибали, мы просили закрыть над нами небо. Но НАТО решило, что это означает для него прямой конфликт с россией. Итак, могу ли я теперь говорить, что в дальнейших смертях виновата одна россия? Риторический вопрос. Вы спрашиваете, правильно ли было поступить так для США. Так вот, это правильно не только для США – жестко ответить на действия агрессора, ведь отсутствие прямого ответа побуждает его наступать дальше. Россия знает, что Запад не закрывает небо, а это стимулирует продолжать вторжение и совершать зверства. Демократический мир должен быть единым и дать общий жесткий ответ, тем самым показав, что в ХХІ веке нет места убийствам мирного населения и посягательствам на чужую территорию. Я видела карикатуру, где НАТО и мировые организации наблюдают, как рушится дом, на котором написано «Украина». Возможно, это преувеличение – Украина получает оружие. Но нам нужна также защита! Хорошо, что эту защиту получают уехавшие за границу. Миллионы наших женщин и детей получают помощь, как от правительств, так и от обычных людей в Евросоюзе. Я благодарна за это безгранично».
О самом переломном моменте за время войны
«Это произошло через неделю после начала войны: когда я не видела близких, друзей – только узнавала по телефону, кто где, и жив ли. Однажды я поняла, что не знаю, увижу ли их еще когда-нибудь – тех, кого люблю, своих! Это, вероятно, был первый раз, когда я заплакала, впервые дала волю эмоциям. Не выдержала. Я навсегда запомню всех своих знакомых и друзей, мужчин и парней в военной форме. Навсегда запомню, какие смелые у меня подруги! На что они – такие хрупкие и элегантные в мирное время, – способны, когда вокруг война! Их истории вдохновляют меня. Я так горжусь ими. И мечтаю увидеть их снова».
О жизни в военное время
«Я сейчас живу так же, как другие украинцы и украинки. У всех нас одно большое желание – увидеть мир. И я, как каждая мать и жена, постоянно переживаю за мужа и делаю все, чтобы мои дети были в безопасности».
О вере и надежде
«Моя семья, как и каждый украинец, и мои соотечественники – невероятные люди, которые организовались, чтобы помогать армии и друг другу. Сейчас все украинцы – армия. Каждый делает что может, что ему по силам. Есть истории о бабушках, которые пекут для армии хлеб – просто по зову сердца. Они так приближают победу. Вот такие украинцы. Вся надежда – на них. Все мы полагаемся на себя».
